![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Калашников Максим - Красная динамика
2018-03-17 02:06 pmhttps://forum-msk.org/material/society/13651799.html (опубликовано 02.09.2017)
---
Почему большевики оказались более адекватными вызовам своего времени, нежели «Россия, которую мы потеряли»?
Адепты царской России и через четверть века после гибели СССР продолжают звать нас в начало прошлого столетия. К крестным ходам, сохам, облакам ладана, к дворянской разнеженности. Горбатого, как говорится, могила исправит. Мы же зададимся вопросом: а почему Россия династии Романовых не выдержала испытания огнем глобальной войны, а СССР – сумел? И могла ли вообще сохраниться та самая, старая Россия в наступавшем Веке Стали и Скорости?
***
21 сентября 1914 года. Только-только в Восточной Пруссии погибли армии Самсонова и Рененненкампфа, разгромленные почти вдвое меньшими силами немцев. Надежды Российской империи на быстрое взятие Берлина рассеялись, как дым, война начала входить в затяжную, изнурительную фазу.
В тот день последний русский царь Николай II приехал в Ставку верховного главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, в Барановичи. Прямо с перрона монарх отправился … в церковь железнодорожной бригады, где молился очень долго и страстно. И все присутствовавшие высокопоставленные военные – тоже. Ибо боялись показаться монарху недостаточно набожными. Благо, соглядатаев хватало.
После молебна, поверхностно осмотрев Ставку, царь пригласил всех к обеду. Когда все обильно поели и вдоволь поболтали, главнокомандующий Николай Николаевич пригласил Николая Второго в штабной вагон, где начштаба генерал Янушкевич попытался сделать подробный доклад о положении на фронтах и планах Ставки. Но…
( Наше офицерство и генералитет в эти дни, конечно, стали богомольны )
Факт остается фактом: «Россия-которую-мы-потеряли» не выдержала сурового экзамена войной. Ни по одной статье. В то время, как все остальные – Британская империя и Франция, САСШ, Япония – экзамен все-таки сдали. Даже Германия, потерпевшая в итоге поражение – и та намного лучше смогла мобилизоваться, нежели царская Россия. Причем к глобальной затяжной войне первоначально не был готов никто. Поразительно, но так или иначе все страны смогли собраться, превратившись в военные лагери и создав свои варианты «военного социализма», за исключением одной – Российской империи. В ней внешне были все те же органы военной централизации, но привела она к полной дезорганизации жизни страны. Соединившись с коррупцией «элиты» и ее безответственностью, царский «военный социализм» привел к полному краху всего и вся.
***
Если изучить записки штабс-капитана Михаила Лемке («250 дней в царской Ставке», издания 1920 г.), то увидишь, как лениво работал «мозг армии». Запись Лемке от 8 декабря 1915-го. Могилев. Оказывается, дежурному офицеру лень было расшифровывать секретные телеграммы, коли их приносили в восемь утра, за час до его смены в 9. Слова дежурного писаря: «Ваше высокоблагородие, можно отправить назад (в полевую телеграфную контору – М.К.), сказать, чтобы принесли после девяти, - так всегда делают».
«Вот отношение русского генерального штаба к существу дела. Тут все налицо».
Запись от 16 января 1916 г. Служебный день в Ставке обычно начинается в 10 часов утра, но все в сборе бывают лишь часом позже. «Служба никого, кроме Алексеева (начальник Ставки – М.К.) не утомляет, часами во время занятий разговаривают о совершенно посторонних предметах, преимущественно о повышениях и пр., читают газеты, агентские телеграммы, вообще, работают с большим прохладцем…»
В час с четвертью пополудни идут завтракать, причем, как пишет М.Лемке, во всем управлении не остается «ни одного офицера, кроме дежурного по аппаратной внизу, который и не обязан караулить что бы то ни было. В это время можно сделать что хочешь со всем, что незаперто, да и запирается все довольно примитивно. После завтрака, не оканчивающегося позднее 2 ч. 15 мин., почти все идут по домам…»
В это время начальник Ставки Алексеев вместе со своим заместителем Пустовойтенко идут на прогулку. Снова все офицеры Ставки собираются лишь к четырем-пяти часам дня.
«Опять те же беседы, то же переливание из пустого в порожнее. В 7 ч. 15 мин. (19 ч. 15 мин. – М.К.) идут на обед, после которого в управление изредка приходят очень немногие и сидят там не позднее 11-ти. Общая производительность работы поразительно ничтожна, что не мешает, однако, почти всем считать себя – и, главное искренно – очень занятыми…»
«Штаб-офицеры генерального штаба по очереди дежурят сутки по управлению. Тогда им надо являться к 9 утра и безвыходно находиться (хотя умудряются сбегать в кинематограф, домой и в теплую компанию) в управлении, отлучаясь на завтрак и обед во дворец или собрание. Все дежурство, по существу очень ответственное в смысле наблюдения за целостностью документов и пр., на практике сведено к машинальному подписыванию без проверки телеграмм, проверяемых иногда помощниками, и на вручение их Алексееву и еще кому следует… Вообще, белая кость так устраивается, чтобы во время дежурства иметь одни удовольствия…»
Лемке пишет о безобразном отношении к шифрованию и дешифрованию сообщений. Зато царь (Ставка-то – его, главнокомандующего) регулярно молится. Резко контрастирует с «работой» штаба Николая II деятельность французского главного штаба, увиденного глазами генерала Жилинского в январе 1916-го. Каждый законченный бой разбирается немедленно, при участии командиров частей и штабов. Выясняются техника боя, ошибки, удачные решения, тактика противника. Ошибки офицеров и генералов, допущенные из-за «преступного по должности незнания» и неспособность строго караются. Подчас, после разбора операции, их и расстреливают тут же. Неспособные командиры очень быстро меняются на толковых. В итоге Франция к началу 1916 года потеряла пленными 250 тысяч человек, а Россия – два миллиона. Работа штаба идет с восьми утра до восьми вечера. Офицеры штаба живут не по виллам, а в скромных домиках рядом со службой. «Там боятся уюта, его ретроградности, способности усыплять энергию».
Да, работа царской Ставки очень непохожа на тяжелейший труд сталинского Генштаба (Шапошникова и Штеменко) в пору Великой Отечественной. Там офицеры дневали и ночевали в своих кабинетах, годами сводя сон к четырем-пяти часам в сутки. Все было подчинено одному: Победе. Отсюда и столь разные исходы Первой и Второй мировой войн для нашей страны. Но, в общем, атмосфера сибаритства и вельможной лени в могилевской Ставке царя соответствовала той, что царила в верхушке всей Российской империи.
( Продолжение )
Кстати, я бы не ограничивался сравнением положения в экономике Российской империи Первой мировой с ситуацией в РФ до 1998 года. Ее вполне можно сравнить и с тем, что происходит сейчас. Тот же ввоз в страну «готовых» производств от западных и даже китайских корпораций. Та же политика «Продадим сырье – и закупим готовое». Параллели поразительны и убийственны. Нынешняя РФ зависит от вывоза углеводородов и цен на них. Российская империя точно так же зависела от вывоза сырья, но другого – зерна. Как только Турция, вступив в Первую мировую осенью 1914-го, перекрыла пути вывоза русского хлеба в Европу через Босфор и Дарданеллы, экономика царской России стала заваливаться. Царь же, как видим, молился.
Обратимся к статье англичанина Диллона (февраль 1916 г.) в журнале «Contemporary Review» (Современное обозрение, британский журнал, основанный в 1866 г.). Диллон пишет о том, что Российская империя с началом войны в 1914-м с ходу проиграла ее немцам экономически. Ибо Германия создала особый военный фонд, а Россия – нет. Немцы сами удовлетворяли свои военные нужды, а Российской империи «пришлось делать крупные заказы за границей, платя за них золотом».
Началось сокращение положительного торгового баланса России (сырьевой страны) – был затруднен вывоз зерна на экспорт (турки закрыли Дарданеллы, положительное сальдо упало с 442 млн. рублей до 85,5 млн.). Русские платили в импорт золотом, а немцы золота не тратили, изъяв его у себя в стране из обращения и «планомерно мобилизовав финансы». Зато русский экспорт в 1915 году (вывоз зерна и сырья через Финляндию и кавказское побережье) упал до 23 млн. рублей, уменьшившись на 93%.
Как и сейчас, сырьевая экономика в войну терпела крах.
***
Довольно примеров. Нам очевидно, что аграрно-крестьянская Россия начала ХХ века, где в год священников выпускалось больше, чем инженеров, не могла пережить новой эры, кардинально не изменившись. Требовалось менять буквально все. Хоть поведение и психологию верхов общества, хоть экономический курс, хоть элиту как таковую. Требовались ум, жесткость, скорость принятия правильных решений и немилосердная требовательность к исполнению оных. Требовались не молебны, а производственные планерки. Элита обязана была надевать френчи вместо фраков, забыв о Париже и увеселениях. Нужно было соединить русскую мечтательность с американской деловитостью.
Скажу откровенно: чтобы выжить, прежней России – даже если бы в ней не победили красные – пришлось бы делать то же самое, что и большевикам. Причем самыми жесткими методами, без парламентской говорильни русской интеллигенции. Пришлось бы форсировано укрупнять земледельческие хозяйства и механизировать их, разрушая старую сельскую общину и перемещая в города – в растущую индустрию – десятки миллионов вчерашних крестьян. Пришлось бы давить неизбежные крестьянские бунты, ускоренными темпами готовя миллионы инженеров, техников, квалифицированных рабочих, медиков, исследователей, конструкторов. Плюс водителей, трактористов, пилотов. Ну, был бы у нас мавзолей не Ленина, а Лавра Корнилова, к примеру. Что это меняло в принципе? Едва выйдя из Первой Мировой, Российской империи, избеги она катастрофы 1917-1922 годов, пришлось бы иметь дело с суровым экономическим кризисом, причем с ходу готовясь к следующей глобальной войне. Ибо Версальский мир был беремен Второй Мировой, в данном случае – уже против слишком усилившейся России.
( Завершение )
---
Почему большевики оказались более адекватными вызовам своего времени, нежели «Россия, которую мы потеряли»?
Адепты царской России и через четверть века после гибели СССР продолжают звать нас в начало прошлого столетия. К крестным ходам, сохам, облакам ладана, к дворянской разнеженности. Горбатого, как говорится, могила исправит. Мы же зададимся вопросом: а почему Россия династии Романовых не выдержала испытания огнем глобальной войны, а СССР – сумел? И могла ли вообще сохраниться та самая, старая Россия в наступавшем Веке Стали и Скорости?
***
21 сентября 1914 года. Только-только в Восточной Пруссии погибли армии Самсонова и Рененненкампфа, разгромленные почти вдвое меньшими силами немцев. Надежды Российской империи на быстрое взятие Берлина рассеялись, как дым, война начала входить в затяжную, изнурительную фазу.
В тот день последний русский царь Николай II приехал в Ставку верховного главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, в Барановичи. Прямо с перрона монарх отправился … в церковь железнодорожной бригады, где молился очень долго и страстно. И все присутствовавшие высокопоставленные военные – тоже. Ибо боялись показаться монарху недостаточно набожными. Благо, соглядатаев хватало.
После молебна, поверхностно осмотрев Ставку, царь пригласил всех к обеду. Когда все обильно поели и вдоволь поболтали, главнокомандующий Николай Николаевич пригласил Николая Второго в штабной вагон, где начштаба генерал Янушкевич попытался сделать подробный доклад о положении на фронтах и планах Ставки. Но…
( Наше офицерство и генералитет в эти дни, конечно, стали богомольны )
Факт остается фактом: «Россия-которую-мы-потеряли» не выдержала сурового экзамена войной. Ни по одной статье. В то время, как все остальные – Британская империя и Франция, САСШ, Япония – экзамен все-таки сдали. Даже Германия, потерпевшая в итоге поражение – и та намного лучше смогла мобилизоваться, нежели царская Россия. Причем к глобальной затяжной войне первоначально не был готов никто. Поразительно, но так или иначе все страны смогли собраться, превратившись в военные лагери и создав свои варианты «военного социализма», за исключением одной – Российской империи. В ней внешне были все те же органы военной централизации, но привела она к полной дезорганизации жизни страны. Соединившись с коррупцией «элиты» и ее безответственностью, царский «военный социализм» привел к полному краху всего и вся.
***
Если изучить записки штабс-капитана Михаила Лемке («250 дней в царской Ставке», издания 1920 г.), то увидишь, как лениво работал «мозг армии». Запись Лемке от 8 декабря 1915-го. Могилев. Оказывается, дежурному офицеру лень было расшифровывать секретные телеграммы, коли их приносили в восемь утра, за час до его смены в 9. Слова дежурного писаря: «Ваше высокоблагородие, можно отправить назад (в полевую телеграфную контору – М.К.), сказать, чтобы принесли после девяти, - так всегда делают».
«Вот отношение русского генерального штаба к существу дела. Тут все налицо».
Запись от 16 января 1916 г. Служебный день в Ставке обычно начинается в 10 часов утра, но все в сборе бывают лишь часом позже. «Служба никого, кроме Алексеева (начальник Ставки – М.К.) не утомляет, часами во время занятий разговаривают о совершенно посторонних предметах, преимущественно о повышениях и пр., читают газеты, агентские телеграммы, вообще, работают с большим прохладцем…»
В час с четвертью пополудни идут завтракать, причем, как пишет М.Лемке, во всем управлении не остается «ни одного офицера, кроме дежурного по аппаратной внизу, который и не обязан караулить что бы то ни было. В это время можно сделать что хочешь со всем, что незаперто, да и запирается все довольно примитивно. После завтрака, не оканчивающегося позднее 2 ч. 15 мин., почти все идут по домам…»
В это время начальник Ставки Алексеев вместе со своим заместителем Пустовойтенко идут на прогулку. Снова все офицеры Ставки собираются лишь к четырем-пяти часам дня.
«Опять те же беседы, то же переливание из пустого в порожнее. В 7 ч. 15 мин. (19 ч. 15 мин. – М.К.) идут на обед, после которого в управление изредка приходят очень немногие и сидят там не позднее 11-ти. Общая производительность работы поразительно ничтожна, что не мешает, однако, почти всем считать себя – и, главное искренно – очень занятыми…»
«Штаб-офицеры генерального штаба по очереди дежурят сутки по управлению. Тогда им надо являться к 9 утра и безвыходно находиться (хотя умудряются сбегать в кинематограф, домой и в теплую компанию) в управлении, отлучаясь на завтрак и обед во дворец или собрание. Все дежурство, по существу очень ответственное в смысле наблюдения за целостностью документов и пр., на практике сведено к машинальному подписыванию без проверки телеграмм, проверяемых иногда помощниками, и на вручение их Алексееву и еще кому следует… Вообще, белая кость так устраивается, чтобы во время дежурства иметь одни удовольствия…»
Лемке пишет о безобразном отношении к шифрованию и дешифрованию сообщений. Зато царь (Ставка-то – его, главнокомандующего) регулярно молится. Резко контрастирует с «работой» штаба Николая II деятельность французского главного штаба, увиденного глазами генерала Жилинского в январе 1916-го. Каждый законченный бой разбирается немедленно, при участии командиров частей и штабов. Выясняются техника боя, ошибки, удачные решения, тактика противника. Ошибки офицеров и генералов, допущенные из-за «преступного по должности незнания» и неспособность строго караются. Подчас, после разбора операции, их и расстреливают тут же. Неспособные командиры очень быстро меняются на толковых. В итоге Франция к началу 1916 года потеряла пленными 250 тысяч человек, а Россия – два миллиона. Работа штаба идет с восьми утра до восьми вечера. Офицеры штаба живут не по виллам, а в скромных домиках рядом со службой. «Там боятся уюта, его ретроградности, способности усыплять энергию».
Да, работа царской Ставки очень непохожа на тяжелейший труд сталинского Генштаба (Шапошникова и Штеменко) в пору Великой Отечественной. Там офицеры дневали и ночевали в своих кабинетах, годами сводя сон к четырем-пяти часам в сутки. Все было подчинено одному: Победе. Отсюда и столь разные исходы Первой и Второй мировой войн для нашей страны. Но, в общем, атмосфера сибаритства и вельможной лени в могилевской Ставке царя соответствовала той, что царила в верхушке всей Российской империи.
( Продолжение )
Кстати, я бы не ограничивался сравнением положения в экономике Российской империи Первой мировой с ситуацией в РФ до 1998 года. Ее вполне можно сравнить и с тем, что происходит сейчас. Тот же ввоз в страну «готовых» производств от западных и даже китайских корпораций. Та же политика «Продадим сырье – и закупим готовое». Параллели поразительны и убийственны. Нынешняя РФ зависит от вывоза углеводородов и цен на них. Российская империя точно так же зависела от вывоза сырья, но другого – зерна. Как только Турция, вступив в Первую мировую осенью 1914-го, перекрыла пути вывоза русского хлеба в Европу через Босфор и Дарданеллы, экономика царской России стала заваливаться. Царь же, как видим, молился.
Обратимся к статье англичанина Диллона (февраль 1916 г.) в журнале «Contemporary Review» (Современное обозрение, британский журнал, основанный в 1866 г.). Диллон пишет о том, что Российская империя с началом войны в 1914-м с ходу проиграла ее немцам экономически. Ибо Германия создала особый военный фонд, а Россия – нет. Немцы сами удовлетворяли свои военные нужды, а Российской империи «пришлось делать крупные заказы за границей, платя за них золотом».
Началось сокращение положительного торгового баланса России (сырьевой страны) – был затруднен вывоз зерна на экспорт (турки закрыли Дарданеллы, положительное сальдо упало с 442 млн. рублей до 85,5 млн.). Русские платили в импорт золотом, а немцы золота не тратили, изъяв его у себя в стране из обращения и «планомерно мобилизовав финансы». Зато русский экспорт в 1915 году (вывоз зерна и сырья через Финляндию и кавказское побережье) упал до 23 млн. рублей, уменьшившись на 93%.
Как и сейчас, сырьевая экономика в войну терпела крах.
***
Довольно примеров. Нам очевидно, что аграрно-крестьянская Россия начала ХХ века, где в год священников выпускалось больше, чем инженеров, не могла пережить новой эры, кардинально не изменившись. Требовалось менять буквально все. Хоть поведение и психологию верхов общества, хоть экономический курс, хоть элиту как таковую. Требовались ум, жесткость, скорость принятия правильных решений и немилосердная требовательность к исполнению оных. Требовались не молебны, а производственные планерки. Элита обязана была надевать френчи вместо фраков, забыв о Париже и увеселениях. Нужно было соединить русскую мечтательность с американской деловитостью.
Скажу откровенно: чтобы выжить, прежней России – даже если бы в ней не победили красные – пришлось бы делать то же самое, что и большевикам. Причем самыми жесткими методами, без парламентской говорильни русской интеллигенции. Пришлось бы форсировано укрупнять земледельческие хозяйства и механизировать их, разрушая старую сельскую общину и перемещая в города – в растущую индустрию – десятки миллионов вчерашних крестьян. Пришлось бы давить неизбежные крестьянские бунты, ускоренными темпами готовя миллионы инженеров, техников, квалифицированных рабочих, медиков, исследователей, конструкторов. Плюс водителей, трактористов, пилотов. Ну, был бы у нас мавзолей не Ленина, а Лавра Корнилова, к примеру. Что это меняло в принципе? Едва выйдя из Первой Мировой, Российской империи, избеги она катастрофы 1917-1922 годов, пришлось бы иметь дело с суровым экономическим кризисом, причем с ходу готовясь к следующей глобальной войне. Ибо Версальский мир был беремен Второй Мировой, в данном случае – уже против слишком усилившейся России.
( Завершение )
